МихаилМокеев

Мне кажется, театр не может возникнуть только из того факта, что группа людей сделала несколько хороших спектаклей и захотела остаться Театром. Город  должен нуждаться в таком театре, захотеть говорить таким языком.

Две тенденции времени совпали с двумя способами обучения в Мастерской.Первая. Кто говорит?Мария Васильевна Розанова, вдова Андрея Синявского в одном из своих интервью говорила: «В тёмные времена надо больше наблюдать, меньше трепаться…»

На первом курсе актёры проходят два важных способа сценического существования, это - этюды из раздела «я в предлагаемых обстоятельствах» (студенты открывают себя при помощи личностных импровизаций) и раздел "наблюдения" (показывают других).

Так вот в Мастерской свели до минимума этюды о себе, то есть ввели запрет на высказывание. А наблюдения стали темой семестра, года! Так появился спектакль  «Это тоже я», говорящий языком улиц, городских окраин, офисов и казарм. Спектакль мгновенно стал хитом у зрителя, визитной карточкой Мастерской.

Таким образом, раздел «наблюдения» из школьной программы вырос до социального проекта, пополняется новыми фрагментами, отражающими текущий момент и уже младшая Мастерская выпустила спектакль «Транссиб» после двухнедельного погружения в российское ментальное пространство на поезде Москва-Владивосток-Москва.

Втораят тенденция. Как говорит? Язык спектакля «Бесы» - это крик! Крик за порогом молчания, крик от невозможности говорит то, что разрывает тебя изнутри. Одно из проявлений современного изолгавшегося языка. Когда  человек не выдерживает вранья и боли он взрывается изнутри реакцией сопротивления, из него вырываются бесы. Найти в себе эту грань, этот реактор - вот задача,которая увлекла всех на репетициях «Бесов». Бесы, как самая ранимая часть социума! Бесы - единственная сила, которая может спасти Россию сейчас!

«Бесы» - открытый проект, в ткань спектакля входят новые сцены из романа, правятся старые. Вот сейчас ,например, спектакль дополнился текстами Солженицына и Вырыпаева. Завтра могут возникнуть другие. Процесс продолжается.

Я физик-ядерщик в прошлом, я к театру отношусь с чувством иронии, как к некому инструменту. Не фетиширую его. Профессия и по горизонтали, и по вертикали многогранная. Стараюсь их научить всему от кругозора и мировоззрения. Хочу, чтобы они смотрели много кино. Мне кажется, что это самый продвинутый вид высказывания сейчас в мировой культуре. Навязываю студентам свою кинопрограмму. Или книги. Есть какая-то базисная полка – тот же Геббельс «Эстетика отсутствия» или книжка Васильева и Абдуллаевой «Параутопия».

Жизнь театра циклична. Лет через пятнадцать я вижу Мастерскую уже в другом качестве, а через десять – все еще вместе. Это такой цикл театральной жизни, его же постоянно надо обновлять. Актер должен быть готов к изменениям ежедневно, это профессия, которая требует постоянной, внутренней лаборатории.