АлексейМартынов
В профессию я пришел довольно случайно. Я учился в обычной школе, и в шестом классе мне там надоело учиться. Я просто взвыл от того, как мне надоели мои учителя, мои одноклассники, как надоело заниматься рутиной. И мой одноклассник и друг предложил мне пойти показаться в одну школу. Она называется Московская международная киношкола. Я не знал, что это за школа, но пошёл. Мы встретились с завучем этой школы, и я помню, как мы сидели и в два рта говорили ей: «Мы так хотим в вашу школу! Мы умеем всё на свете!» Она нас выслушала и решила назначить нам испытательный срок. Нам всё очень понравилось. Там были разные мастерские: актёрская, мультипликаторская, операторская. И я поступил сначала в операторскую мастерскую, хотя никогда до этого даже камеры в руках не держал. Полгода я прошатался в операторской мастерской, не имея никаких успехов. А ещё в этой школе была такая форма обучения, которая называлась «театральная экспедиция». Когда вся школа выезжает в санаторий в Подмосковье и делает спектакль. И каждый должен обязательно в нём сыграть. Это был спектакль «Левша» по одноименному рассказу Лескова, я там играл роль рассказчика (хоть не блохи!). Я совершенно не осознавал, что я делаю, но после этого педагоги предложили мне перейти в актерскую мастерскую. До окончания школы я в этой мастерской и проучился. А кода выпускался, то понял, что больше ничем, кроме этого, заниматься не хочу.
Я благодарен судьбе. Изначально я не хотел в Школу-студию МХАТ, хотел в ГИТИС. В ГИТИСе мне не судьба была учиться. Я поступил к Дмитрию Владимировичу. Мастерская для меня стала с течением времени чем-то большим, чем делом. Это сложно описать словами, это проявляется в спектаклях. Когда ты играешь спектакль, то ты на какой-то волне. Мастерская для меня — это волна, в которой я стараюсь себя поддерживать.
На меня очень повлияла работа с Михаилом Мокеевым на втором курсе. Он в нас начал открывать какие-то до того спавшие вещи — вещи, о которых мы раньше даже не подозревали. Он прививал нам свободу. Мне очень много дала наша поездка в Комарово, когда мы готовили спектакль «Конармия». Это было похоже на школьную театральную экспедицию. Две недели мы занимались всякой всячиной. Когда Максим Диденко вышел и сказал, что ему не нужна никакая Зинаида Петровна по сценической речи, ему нужно что-то другое. И две недели мы занимались всяким трешем, кто во что горазд. Диденко вытянул из нас лень, мы очень много работали. Делали какие-то безбашенные, полуосознанные этюды, но главное ведь, что делали!
Самое важное, что произошло со мной за время обучения, — это то, что меня в конце первого курса не выгнали. Потому что меня хотели выгнать, у меня ничего не складывалось. Ничего не получалось. Мало кто в меня верил, в том числе и я сам. Меня оставили, и это стало поворотным моментом в моей жизни. Поверил я в себя на втором курсе. Все стало складываться постепенно. Когда начало получаться, я просто окрылился.
Самой важной работой для меня стал спектакль «Бесы» Мокеева. Это было действительно важное время. Мокеев учил нас, чтобы мы джазовали и джемовали. И в этом спектакле среди нас произошло невероятное единение впервые. Его непросто играть. И каждый раз он происходит по-разному. С течением времени я уже перестал себе отдавать отчёт в том, как прошёл спектакль. Но тем не менее, он самый любимый.
